Красавица - Страница 59

— Да? — с угрожающим спокойствием прозвучало в ответ.

— Если ты действительно хочешь убедить отца в нашей помолвке, как лучше выполнить это?

Она пристально посмотрела на него, потом возразила:

— Я полагаю, в этом поможет принц.

— Пригодится всякая малость, — скоро сказал он. — Я должен убедить всех и каждого, что я исправился и стал образцовым женихом.

— Как это вы исправились, могу я спросить? — поинтересовалась она. — И почему вы думаете, что, танцуя все танцы со мной, вы убедите в этом? Общество неодобрительно относится, когда показывают безумную любовь. Ферди, я уверена, что вы шутите!

— Ты ранишь меня, дорогая Гарриет, — проговорил он, когда танец подошел к концу, и совершенно проигнорировал приближение старых добрых Лидбитера и Титериджа.

Он сдержал свое слово, танцуя все танцы, кроме тех, когда он поил ее лимонадом или шампанским. Когда всех пригласили на легкий ужин, он настоял, чтобы Гарриет была рядом с ним, и сам положил ей на тарелку больше еды, чем она съедала за день, а потом заставил ее есть.

— Ферди, я… — начала она, но смолкла. Она собиралась сказать ему, что не голодна, потому что совершенно потеряла аппетит во время представления принцу. Но неожиданно обнаружила, что умирает с голоду, и с жадностью набросилась на еду.

— Какое ты восхитительное создание, — заметил Ферди, одобрительно улыбаясь при виде исчезающей еды. — Так приятно знать, что ты не одна из этих женщин, которые питаются воздухом и крылышками бабочек.

— Знаете, таких нет, — доверчиво сказала она. — Эти дамы наедаются в уединении своих домов. А делается это для того, чтобы джентльмены подумали, что им едва ли понадобится пища.

— Какая чепуха! — Ферди очистил свою тарелку, потом откинулся на спинку стула с бокалом превосходного кларета и наблюдал, как его восхитительная девушка заканчивает ужин.

— Как ты собираешься рассказать родителям о нашей помолвке? — спросил он, когда она закончила есть. Он нее обратил внимания, что при этих словах она расплескала лимонад.

— Будьте осторожны, когда говорите такие вещи, — предупредила она, приходя в себя.

— Я не знаю, когда мне следует нанести визит твоему отцу.

— Как это вам удалось пережить младенческий возраст? — поинтересовалась Гарриет, в ее живых зеленых глазах появился огонек.

— Конечно потому, что я был наследником. Мальчикам позволяется больше вольностей, чем девочкам.

— Вы правы, — тихо сказала она, возвращаясь к проблеме. — Мне лучше приготовить его или он посчитает вас легкомысленным.

— Неужели?

— Если вы не возражаете, я могла бы просто объявить, что вы выразили желание попросить моей руки и что отец может ожидать вас завтра. Так как он, вероятнее всего, будет за завтраком один, то мне будет легче сделать это. Я не смогу вынести замечания сестер.

— Вероятно, от огорчения, что я не принц?

— Если бы только это. Нет, они будут дразнить меня, а я обнаружила, что мне довольно быстро это надоедает.

Кажется, Ферди обдумывал ее слова во время контрданса, вызвав восторг у сплетников, которые шушукались под прикрытием вееров, воздевали руки, многозначительно поднимали брови, бросали выразительные взгляды, не говоря уже о задранных носах.

Это был сумасшедший галоп, и когда Гарриет, крепко поддерживаемая Ферди, вышла из танцевального зала, она вздохнула:

— Я, должно быть, старею, потому что мечтаю о постели.

Она могла бы поклясться, что Ферди пробормотал что-то похожее, что и он тоже, но это было абсурдно. Ей никогда не приходило в голову, что он серьезно думал о браке и тех ночных устремлениях, которые в него включены.

Когда он подвел ее к Эмме, то многозначительно посмотрел на сестру.

— Вечер был замечательный, — вежливо заметил он.

— Вы не возражаете, если мы рано уедем, Гарриет? — спросила Эмма, положив нежную руку на ее плечо.

— Ни в коей мере, я чувствую приятную усталость. — Она подняла глаза и перехватила пристальный взгляд сэра Базила. — Во всяком случае, лорд Помрой не появлялся. После слов папы я волновалась, что он может показаться.

— Тебе больше не надо волноваться об этом старом черте. С этих пор я буду хорошо заботиться о тебе, — в самой успокаивающей манере заявил Ферди. В какой-то момент Гарриет согрела мысль о том, что она центр жизни этого джентльмена, но потом она вспомнила о Лафлер.

Для молодой леди, которая только что обручилась с одним из лучших представителей света, и об этом было объявлено не кому иному, как самому принцу-регенту на глазах сливок общества, Гарриет была странно притихшей по дороге домой. Как ей хотелось, чтобы ее родители присутствовали при ее успехе! Но они предпочли поехать в оперу после приема у своих друзей.

— Немного неожиданно, а? — заметила Эмма, успокаивающе похлопывая Гарриет по плечу, едва прикрытому газовым шарфом.

— Ваш брат именно таков, — серьезно заявила Гарриет.

— Мы это давно знаем. Приятно разделить это мнение с красивой молодой женщиной.

Перед Гарриет снова возник образ Лафлер, и она вздохнула, помрачнев.

К счастью, они подъехали к дому Гарриет, и Эмма не заметила ее удрученности. Девушка горячо поблагодарила за столь щедро предоставленную помощь и поспешила в дом.

* * *

На следующее утро Гарриет вошла в столовую, страшась, но и надеясь застать отца сидящим над его яичницей и газетой.

Он был там. Оторвавшись от чтения, он опустил газету и наблюдал, как Гарриет брала свой тост и чай, а потом усаживалась рядом с ним.